Дочь железного дракона - Страница 5

Мальчик-тень не пошевелился.

— Да делай же, как я говорю! — воскликнула Джейн. — И не спрашивай ни о чем, не до того!

Чуть не плача, мальчик-тень пробормотал:

— А как же мой завтрак?

— Возьми мой! — Джейн вытащила из кармана фартука свой полураздавленный бутерброд и шмякнула им о гримуар. — Ну, беги!

Кажется, мальчик-тень сделал какой-то жест — пожал плечами? — перед тем как исчезнуть. Джейн не видела, как он поворачивается, как уходит, — его просто не стало, он растворился в тени.

Она поднесла руку ко рту, чтобы выплюнуть Блюгговы ногти, и вдруг заметила, что владелец ногтей смотрит на нее своими косыми глазами через весь цех от противоположной стены. Все силы разом ее оставили. Она стояла на самом виду, неподвижная и беспомощная.

И тут Крутой вырвался из объятий свиночеловека и что-то прокричал великану. Взревев от ярости, Песчаник схватил первое, что попалось под руку, и метнул в ненавистную цель.

Сверкнула молния.

Перед закрытыми глазами Джейн продолжала пылать струя раскаленного добела металла. Снова поднялся шум, прорезаемый криками ужаса и резкими словами команд. И мучительно, отчаянно закричал Крутой.

Пользуясь общим замешательством, Джейн скользнула с места. Через минуту она уже была у своей скамьи и торопливо натягивала рукавицы. Может быть, Блюгг ее вовсе и не заметил. А может, заметил, но тут же забыл о ней, отвлеченный случившимся.

— Ну как, достала? — прошептала Жужелица. Джейн не сразу поняла, о чем она. Потом вспомнила, кивнула и выплюнула ногти на ладонь. Жужелица взяла их и передала Коржику, тот — Малому Дику, а дальше Джейн не видела. Она сыпанула на рукавицу абразивного порошка. Работа сулила безопасность.

На другом конце цеха смолкшего Крутого взвалили на тележку и покатили прочь. Сновали домовые в кожаных касках, гася пожарчики, занявшиеся тут и там от разлетевшихся искр. Вода с шипением испарялась. Пахло гарью.

И рокотал громовыми перекатами смех Песчаника.

* * *

Блюгг налетел на них с почерневшим от ярости лицом. Он так хватил кулаком по скамье, что чашки с абразивом подскочили.

— А ну, встать! — заорал он. — Встать, когда я с вами разговариваю!

Они вразнобой встали.

— Вы, мерзкие, дерьмовые, бесполезные… — Его так распирала злость, что он не сразу собрался с мыслями. — Кто надоумил Крутого это сделать? Вот что я хочу знать. Кто? А?

Он схватил Жужелицу за ухо своей громадной ручищей и так потянул, что она с трудом удерживалась на цыпочках. — Говори! — потребовал он, вертя ухо. Жужелица захныкала:

— Я… Я думаю, сэр, это он сам… Он такой бешеный.

— Ба! — Блюгг презрительно оттолкнул Жужелицу и повернулся к Джейн. Над ней нависло его громадное лицо, круглое и грозное, словно лунный лик. Ее окатило сладковатой гнилью его дыхания, запахом пота — не прозрачно-едким, как у Крутого или у мальчика-тени, но тяжелой, кислой вонью взрослого самца. Джейн видела его желтые, стершиеся, почерневшие у корней зубы. Между двумя передними торчал застрявший кусок тухлятины, притягивая взгляд с гипнотической силой. Джейн не могла ни отвернуться, ни закрыть глаз.

— А ты… — начал он. Но, не договорив, мотнул, как бык, тяжелой головой и обратился ко всем: — Небось думаете, что можете подложить мне свинью? Испортить карьеру?

У них от страха язык отнялся.

— Ну так вот, зарубите себе на носу. Я вам не добрый идиот-дядя, которому можно гадить на голову. Если будете портить мне жизнь, то я так вам ее испорчу… Вы даже представить себе не можете, как испорчу!

Он навис над ними, оглядывая каждого. Потом похлопал себя по толстой заднице.

— Если будете валять дурака, начальство возьмет меня за это место, так? Ну так если они возьмутся за меня здесь, я за вас тоже возьмусь здесь! — При слове «здесь» он каждый раз вилял задом, угрожающе оттопырив палец, — в другое время это могло бы их насмешить, но сейчас им делалось только жутко.

— Ну как, я понятно говорю?

Они стояли перед ним и молча дрожали.

— Я спрашиваю: вам понятно?

— Да, сэр!

Он долго смотрел на них тяжелым немигающим взглядом. От усилия стоять неподвижно у Джейн задергался мускул на ноге. Она не сомневалась, что сейчас он спросит, как она смела зайти в его кабинет. Волна отчаяния поднималась из глубины ее тела, такая мощная, что Джейн знала: хлынув из глаз, эта волна затопит все вокруг, весь цех.

— Вы, козявки паршивые! — произнес наконец Блюгг. — Чего мне хочется, так это передушить вас всех голыми руками. Может, я так и сделаю, и не думайте, что кто-нибудь по вас заплачет. Проку от вас никакого, только жрете как свиньи да прохлаждаетесь целый день!

Он прошел вдоль скамьи, заглядывая каждому в глаза. Когда дошла очередь до Джейн, ей опять показалось, что сейчас Блюгг спросит, что она делала в кабинете, но он снова ничего не сказал.

— Ладно, — буркнул он наконец, — строиться по росту и марш через восточный выход. Двойной… А где тень?

— Здесь, сэр, — прошуршал мальчик-тень. Джейн вздрогнула — она не заметила, что он стоял рядом.

Блюгг, покачиваясь на каблуках, оглядывал скамью и упивался их страхом.

— Двойной перерыв! — рявкнул он. — У меня будет для вас спецзадание, дрянь вы этакая! Шагом марш!

Быстрым шагом, чертыхаясь каждую минуту, он повел их через восточный выход, мимо загрузочных тупиков и кузнечных мастерских. Там пришлось обходить колонну автопогрузчиков, и они пошли через старый шлифовальный цех. Когда-то это был просто крытый двор, соединяющий строгальный отсек с механическим цехом, потом его дооборудовали, а когда шлифовальный цех получил новое здание, разделили на подсобные помещения.